Затерявшиеся во времени - Страница 105

105

– А почему, собственно? – спросил из живота Уильяма Булвит. – Ты что же, боишься, что я вылезу из этого живота и примусь драться с тобой?

– За два пенса я готов вырезать тебя оттуда и гонять твою башку ногами по всем навозным кучам, которые найдутся в этой округе!

– Спокойней, спокойней, – хмыкнул Булвит. – В конце-то концов, тебе не было такой уж необходимости заявляться сюда со всем своим ульем...

– В один прекрасный день я зарежу тебя. Клянусь!

– Да лети ты отсюда на своих крылышках!

– Булвит, прекрати, прошу тебя!

– Но он же...

– Я сказал прекрати! -Уильям плотнее запахнул плащ, прикрыв лицо Булвита и приглушив его голос.

– Не слушайте, что говорит Булвит, – спокойно сказал Уильям. – Он в дурном настроении и очень огорчен.

Николь переводила взгляд с человека, у которого из щеки высовывалась птица, на человека с пчелами. На какое-то мгновение ей показалось, что ее голова не выдержит общения с этими жуткими образами, безотвязно стоящими перед ее глазами. Еще чуть-чуть – и она, вопя от ужаса, бросится туда – к тем людям, что стоят сейчас на автомобильной стоянке.

«Только не сейчас, – подумала она. – Мой долг велит мне быть здесь. Этим людям что-то известно. Они могут нам помочь».

Она снова прислушалась к словам Уильяма.

– В нашем лагере кто-нибудь пострадал?

– Кайли ударили дубиной. Ударили прямо в рот.

– Но ей все же удалось убежать?

– Удалось, но она жутко разозлилась из-за потери двух передних зубов.

– Куда ушли все?

– О нет, вы принадлежите к нам, – ответил Уильям, радостно улыбаясь, точно он не хотел испугать ее этими словами. – На вас тоже лежит Божественное Бремя. Оно не отяготит вас, вы можете...

– Нет! – Голос Николь был резок. – Я не такая, как вы. Вы слились с другими животными во время сдвигов во времени. Но поглядите на меня... – Она встала, вытянув вперед свои длинные загорелые руки. Потом подняла сначала одну ногу, потом другую. Ноги были длинные, стройные, золотистые, сверху обтянутые тугими черными шортами. – Вот видите! У меня все нормально.

У меня все нормально!

Когда она произносила последнюю фразу, ее голос повысился чуть ли не до крика, в котором слышалась дрожь, ибо чувство страха уже свело мускулы ее гортани.

– Пожалуйста... – Добрая улыбка не покидала губ Уильяма, но его глаза были сострадательны, как у святого. – Пожалуйста, успокойтесь. Но если вы позволите мне...

Не торопясь, очень спокойно, он протянул руку. Его движения были так медленны, как будто он больше всего страшился вспугнуть ими Николь. Легким движением он приподнял воротник тенниски Николь, захватил его большим и указательным пальцами и стал медленно отводить в сторону, обнажая плечо.

Испуганная Николь хотела отскочить назад.

Он сделал отрицательный знак головой. Почти незаметный.

– Пожалуйста, не бойтесь. Я не причиню вам никакой боли. – Он властно глянул ей прямо в глаза. – Вот здесь, моя дорогая леди. Скажите, что вы видите у себя на плече?

4

Жаркий летний день 1865 года шел к концу. Невольные путешественники во Времени, которых к этому времени осталось около сорока, далеко от амфитеатра не уходили. Если же быть более точным, то можно сказать, что они оставались вблизи от тех благ, которые им могли предложить те несколько акров земли, прилегавших к амфитеатру.

Они пользовались напитками и пищей Гостевого центра. Водитель автобуса уже не вымогал у них денег за ту провизию, которая имелась в холодильнике автобуса. Иногда он вытаскивал из кармана толстую пачку денег, которые он уже успел извлечь из карманов своих пассажиров (пиво, которое он провез контрабандой из своей последней поездки на Континент, принесло ему огромную прибыль). При этом он печально покачивал головой.

Эти деньги были бесполезны. Деньги девяностых годов двадцатого века в 1865-м? С тем же успехом их можно было сжечь.

Сэм обходил территорию, приглядываясь к границе, проведенной прыжками во времени. Похоже было на то, как если бы кто-то острым ножом провел по металлизированной поверхности дороги. Секция длиной около 50 ярдов, которая тянулась от периметра территории к парковочной площадке, была совсем прежней – ровный, гладкий металлизированный асфальт серо-голубого цвета, с чугунными стоками для ливневых осадков, с аккуратно выведенными белой краской разделительными полосами и стальным столбиком, на котором висело предупреждение об играющих детях: «Максимальная скорость 5 миль в час».

Там, где этот обрубок дороги 1999 года кончался, металлизированная поверхность обрывалась резким уступом. Сэму пришлось спрыгнуть вниз на деревенский проселок, усыпанный угольной гарью, которая была утрамбована и превратилась в нечто, похожее на бетон.

Когда он посмотрел туда, где этот проселок кончался, то увидел лишь перекресток дороги, проложенной в сланцах и известняках, на которых лежал черный асфальт. Это напоминало сандвич, сделанный из слоев красной, белой и черной губки.

Вдали поднималось темное облако дыма, говорившее о близости Кастертона. Без сомнения, дома и фабричные трубы Кастертона трудились вовсю даже в такой жаркий летний день.

Немного погуляв, Сэм вернулся к амфитеатру.

Возможно, это было лишь обманчивое впечатление, но теперь людям казалось, что от амфитеатра исходит ощущение спокойствия и безопасности. Как ни странно, но люди стали создавать нечто вроде домашнего порядка. Джад и его супруга кипятили невероятные количества чая и кофе для своих товарищей по несчастью. Даже Райан Кейт – и тот, похоже, вышел из транса. Все еще одетый в костюм Оливера Харди, включая котелок, он наполнял пластмассовые ведерки водой из бака в Гостевом центре и таскал их на лодку Джада. Там эту воду кипятили чайник за чайником на газовой печке.

105